Когда космос был белым
Вадька — повелитель молний. Он щёлкает застёжкой и высекает искры. «Дзынь! Крах! Бам!» — раскаты грома отдаются в пальцах.
— Дай помогу! — мама перехватывает бегунок.
«Ж-ж-жух!» — молния прорезает небо до самого подбородка. У Вадьки так не получается. Маму молнии слушаются лучше.
— Только давай без фокусов, — говорит мама.
Вадька вздыхает и засовывает обратно в рукав волшебную палочку, связку разноцветных платков, розу, целую клумбу роз, лес, горы и океан. Только зайца оставляет. Заяц сам вылез.
Вадька аккуратно, двумя пальчиками, цепляет его за уши и рассматривает на свет. Заяц совсем крохотный и невесомый, как пёрышко.
— Вадька, не порть пуховик! Давай уже руку… Опаздываем!
Варежка проглатывает пальцы, но заяц успевает сбежать. «Как бы не разбился! — Вадька взволнованно крутится. — До пола о-го-го сколько!»
— Малыш, не ёрзай! Постой спокойно, пожалуйста!
Обошлось! Заяц умеет летать. Вадька наблюдает, как он плавно парит в солнечной полоске.
— Вызывай лифт!
Вадька подходит к делу со всей ответственностью. Отправляться в экспедицию — это вам не зайцев из рукава тянуть, тут нужна собранность. Мама озабоченно смотрит на часы, цокает языком, но на кнопку не покушается. Знает, что нельзя. Кнопка только Вадькина!
Дом урчит лифтом, как великан пустым желудком. Двери открываются, и Вадька с мамой шагает в кабинку. Шагнуть нужно широко, так, чтобы не попасть ногой в бездну.
Ещё одна Вадькина кнопка, и кабинка начинает своё погружение к центру земли. Там, под пластами пяти этажей, покоятся кости динозавров и обломки древних пирамид.
— Стой! — командует мама и опускается перед Вадькой на колено. Она натягивает капюшон поверх шапки и плотно приматывает его шарфом.
Обзорность сильно снижается, и Вадька понимает, что теперь он в скафандре.
***
Открытый космос щиплет щёки и слепит глаза невыносимой белизной. Днём космос всегда белый, но Вадька знает: пройдёт время, невообразимо много времени — и космос потемнеет.
— Вадька, наш автобус! Давай руку!
Ракета выбрасывает длинный шнур. Вадька ловит его. Стыковка прошла успешно, можно взлетать! Ракета стартует без отсчёта и в мгновенье достигает скорости света. Как хорошо, что Вадька привязан!
Мешая колёсами снежную кашу, к остановке подлетает грузный космический лайнер. Ракета с космонавтом успевает залететь на борт перед самым закрытием шлюзов.
Состав воздуха подходящий. Мама разрешает снять шлем.
Вадька изучает пассажиров: одни незнакомцы. Но как только он присматривается к кому-то отдельному, тут же понимает, что знает о нём всё: с какой тот планеты, чем питается, где под курткой спрятаны жабры и запасная пара рук, сколько у него детей, собак или ручных марсианских слизняков.
Мама смотрит в голографический планшет. У неё важная миссия: мониторить обстановку во Вселенной, и Вадька не отвлекает.
Их планета, пора выходить. Снаружи минус пятьсот градусов по Цельсию, снова приходится натянуть шлем.
На космической станции нянечка возмущается, что Вадька опять опоздал на завтрак. Мама извиняется за то, что они с космонавтом проспали.
Скафандр вешают в шкафчик. Когда дверца закрывается, Вадька замечает, что из рукава торчат ещё одни белые уши.
***
Заяц заперт в шкафчике, а Вадька в группе. За окном белеет космос и тишина. За спиной пестрят игрушки и шум. Вадька сидит в пограничье.
— Волошкин, слезь с подоконника! Дети, садитесь за столы. Будем вырезать овал!
Ножницы не хотят сотрудничать, пальцы путаются в кольцах. Пальцев слишком много. Вадька пытается сосчитать: один… два… три… Он хорошо считает — до миллиарда.
— Волошкин, режь овал!
Миллиард пальцев с трудом подчиняет кольца. С кольцами получается, а с овалом нет. Сверкают лезвия, сверкают грани овала. Сколько у овала граней? Вадька считает: одна… две… три…
— Волошкин! Разве это овал?!
Пальцы воспитательницы мелькают так быстро, что Вадька не способен их подсчитать. Они легко справляются и с ножницами, и с бумагой.
— Вот это овал!
На стол перед Вадькой ложится что-то скучное, длинное и округлое. У округлого нет граней и нет тайн. Вадьке скучно и округло.
***
— Свободное время. Играйте!
Вадька хочет быть временем. Время свободное. В космосе за окном медленно парят пушистые звёзды.
— Ты кич! — колкая ладошка шлёпает по спине.
— Я время! — возражает Вадька и бежит.
Время бежит за девочкой Ритой. У Риты две непонятного цвета косички. Время хочет понять их цвет и хватает за одну. Рита останавливается и время останавливается тоже.
Цвет на ощупь мягкий, тёплый и очень громкий.
— Волошкин, отпусти Ежову! — Вадька не хочет отпускать мягкий цвет, но Рита колется звуком, а воспитательница миллиардом пальцев. — Иди в угол!
Вадька ошибся. Время не свободное.
***
В углу жарко. В углу девяносто градусов и надорванная обоина. Под обоиной неизведанный мир. Пальцы Вадьки исследователи и первооткрыватели. Никто до них здесь не бывал, кроме прежних цивилизаций. Прежние цивилизации оставили следы своего существования — совсем другие — старые обои. А под ними ещё! Сколько же цивилизаций сменилось в этом жарком углу! Шли тысячелетия, сменялись наказанные дети, сменялись обои. Время, запертое в углу, не щадило никого. Вадька плачет. Ему жалко цивилизации, детей и обои.
— Выходи, Волошкин! И больше не тягай девочек за косы.
***
Ложки дзинькают о тарелки. Суп хлюпает и невкусно пахнет. Колготки кусают попу. Время не щадит обои. Жизнь не удалась.
***
Колготки кусают попу и коленки. Вадька ёрзает на стуле. Не помогает.
— Сонный час!
Время не пощадило и колготки. Теперь их можно снять. На коленках остаются следы укусов. Интересно, на попе такие же? Вадька пытается рассмотреть, но попа недосягаема взгляду. От глаз её отделяют трусы, миллионы километров и неспособность шеи повернуться ещё чуть-чуть.
— Волошкин, в постель!
Вадька проваливается в простынный сугроб. Он похож на настоящий, но мягче и теплее. Белая простынка, белое одеяло, белая подушка и белый космос за окном. Звёзды мягко падают.
— Закрывайте глаза!
Вадька зажмуривается и космос в его голове становится чёрным. Таким чёрным, как будто вот – вот придёт мама.
***
Вадьке снятся космические обои. Они в звёзды и полосочку. И ещё немного в Вадьку и маму. Вадька, в своём пуховом скафандре, летит к маме. Едва они касаются друг друга, как сверху на космические обои опускаются новые. На новых нет ни звёзд, ни полосочек, ни мамы. Вадьки там тоже нет. Вадьку, и маму, и звёзды, и полосочки накрывает жарким, влажным, овальным углом.
Вадька пытается кричать, но звук не получается. В новой обойной цивилизации слишком пусто для звёзд, полосочек, Вадьки, мамы и крика.
Вадька просыпается. В его простынном сугробе жарко и влажно.
— Волошкин, что случилось? Волошкин… Ну как ни стыдно?! Ты же уже взрослый мальчик!
Вадька действительно взрослый — он понимает, что есть вещи важнее мокрых трусов. Вадька проверяет. Их цивилизация ещё жива.
Космос за окном посинел.
***
Кисель хлюпает и невкусно пахнет. Кто придумал кисель?! Кто его изобретатель? Очевидно он ненавидел детей!
Вадька пробует пить кисель, но во рту тот похож на медузу. Вадька не хочет пить медузу и выплёвывает её обратно в стакан. Кисель показывает Вадьке язык. Вадька показывает язык киселю.
— Вадим, не играй с едой! — нянечка грозит пальцем.
Кисель ехидно хихикает.
— Не играй с едоком! — Вадька грозит пальцем стакану.
Булка с маком пахнет вкусно. Тот, кто придумал булку с маком, детей любил.
***
— Снежинки кружатся! Волошкин, ты что снежинка? Ты зайчик! Зайчики прыгают!
Вадька не хочет прыгать, он хочет кружится, как утренний заяц в полоске света. Когда кружишься, всё вокруг превращается в разноцветные линии и кажется, будто ты планета Сатурн. Когда прыгаешь, уши сползают на лоб.
— Зайчики берут за руки снежинки. Топ-топ-топ! Хлоп-хлоп-хлоп! Прыг-прыг-прыг! Дети, соберитесь! Вы так и на утреннике выступать будете?
Вадька не может собраться. Собраться — это когда весь в одном месте, а у него отвалились мысли и уши.
— Становимся в хоровод! Волошкин, ты куда?
— За ушами!
Вадька опускается на четвереньки и пытается поймать уши. Вокруг топочут снежинки. Вадька боится, что они его раздавят. Уши белеют совсем рядом. Мысли вроде бы тоже, но схватить их сложнее.
Вообще-то у Вадьки всегда при себе мысли, но не всегда правильные. Правильные — это такие, которые нужны взрослым. Про овал, про суп и про сухие трусы. Они называют их «концентрация». Взрослые всегда знают, в какое время и какие мысли нужно думать детям. Вадька учится «концентрироваться».
Он ловит уши и мысли. Уши белые, но немного грязные. Мысли правильные, но немного поздно.
— Волошкин, становись! Та-а-ак! Начнём сначала!
***
Воспитательница опять объявляет, что время свободное, но Вадька ей уже не верит. Он знает, что время заперто в жарком углу с погибшими цивилизациями обоев.
Вадька смотрит на космос. Космос набирает густоту. Ещё каких-то полвека — и он почернеет.
Рядом сопит девочка Рита с непонятными косичками. Вадька показывает в окно.
— Смотри, космос тоже непонятного цвета.
— Он почти чёрный, но всё ещё синий, — говорит Рита.
Вадька понимает, что Рита тоже понимает. Внутри становится тепло. Они вместе смотрят в окно и понимают.
***
Нянечка читает сказку, а Вадька читает нянечку. Вадька может читать почти все буквы и почти всех людей. На нянечке написано: «Я так устала. Я скоро превращусь в тыкву.»
— Лучше в карету, — советует Вадька.
— Что, Вадим? — переспрашивает нянечка.
— Карета лучше тыквы, — объясняет он.
— Причём тут «Золушка»? Мы читаем «Репку»!
Вадька тоже не может понять причём тут «Золушка». Он просто считает, что карета лучше тыквы. И лучше репки, раз уж на то пошло! Что тут непонятного?
Нянечка не понимает. Нянечка даже не хочет понять. Она продолжает читать: «Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку…»
Похоже она уже превращается в тыкву.
И всё-таки жаль, что не в карету!
***
За Вадькой приходит папа. У него с собой морозный запах космоса. Вадька обнимает папу. Папа — почти, как мама, но в него нельзя поместиться целиком. В маму можно, хотя будут торчать ноги. Когда обнимает папа, ноги не торчат, но не хватает чуть-чуть места для выдоха. Такого места, в которое можно выдохнуть до конца и стать лёгким-лёгким, как утренний заяц. Как утренний Вадька.
Папа кутает в скафандр.
— Как ты подрос! Едва помещаешься!
Папа протягивает ладонь. В его ладонь легко поместиться не только Вадькина ладошка, но и сам Вадька целиком. А ещё мама. И Рита. И целый космос!
Когда Вадька подрастёт до размеров папы, у него тоже будет бесконечная ладонь. Космическая ладонь! Такая, в которой поместится и сам папа, и мама, и целый мир! И, наверное, ещё Рита с её непонятными косичками.
Когда Вадька подрастёт у него тоже будет борода. Или не будет. Вадька ещё не решил. Папа говорит, что он сам сможет решить.
Вадька не может решать, что будет на обед. Вадька не может решать, когда ему гулять и когда спать. Вадька не может решать проблемы и примеры. Но Вадька может решить, будет ли у него борода.
Вадьке нравится папина борода — в ней можно спрятать осьминога из киндер-сюрприза. Но не нравится, как она шершавится, когда папа целует в щёку. Когда Вадька дорастёт до размеров папы, он сможет сделать себе такую бороду, в которую поместится настоящий живой осьминог. Или не делать никакую, чтобы не шершавить себя самого. Вадька ещё думает. У него ещё есть время.
***
Вадька идёт с папой за руку. Они идут по чёрному космосу. Где-то там мама.
Папа и мама очень разные. Мама читает ему «Теремок», а папа «Чайку по имени Джонатан Ливингстон». Мама считает, что Вадька меньше, чем он есть, папа считает, что больше. Мама считает, что Вадька не поймёт «Чайку» — он и не понимает. А ещё Вадька не понимает, зачем медведь полез в теремок — он же очевидно не поместится, финал предсказуем. Медведь глуп.
Когда Вадька задаёт маме сложный вопрос, она говорит: «это сложно. Ты пока не поймёшь». Когда Вадька задаёт сложный вопрос папе, он говорит: «это просто. Вот смотри…» и объясняет. Обычно Вадька не понимает. Мама права — он ещё маленький, но ему приятно, когда папа объясняет.
С мамой у Вадьки часто возникают конфликты из-за разногласий в меню. Мама считает, что мороженное — это не еда. С папой проще. Папа пожимает плечами и говорит: «ну, в принципе, мороженное — это молоко, а молоко — белок», и они вместе ужинают мороженным.
Мама и папа разные. Мама пахнет теплом, папа приключениями. У мамы плохой голос, но хороший слух, поэтому она редко поёт. У папы хороший голос, но плохой слух, поэтому он поёт всё время.
Когда мама устаёт, она превращается в тыкву. Тогда папа становится каретой и увозит Вадьку искать приключения.
Когда папа устаёт, он засыпает. Тогда приключения Вадька ищет с мамой.
У мамы и у папы разные приключения. Мама придумывает пиратский клад, загадки и полосу препятствий. Вадька это очень любит. Зато с папой можно колупать палкой собачью какашку. Это Вадька тоже любит.
Вадька не знает, какой он: больше, как мама или больше, как папа. Наверное, как они оба сразу — разный.
***
— Папа, а какой это цвет? Вот такой, — и он показывает руками какой. Получается плохо. Жестами сложно описать цвет Ритиных косичек. Похоже, их цвет слишком непонятен даже для папы.
***
Шаги скрипят: «скрип… скрип…»
— Чем сильнее мороз, тем хрупче снежинки, — объясняет папа, — это они так ломаются.
Вадька плачет. Ему жалко ломать снежинки.
Папа обнимает. В его бороде помещаются все сопли, слёзы и осьминоги. Наверное, Вадька всё-таки отрастит себе бороду.
— Ты так расстроился из-за снежинок?
— Да. А ещё из-за обоев. Они тоже погибли.
— Мне жаль, малыш. Я с тобой!
***
Они идут по тёмным дворам. Можно идти по подсвеченным тротуарам, но Вадьке больше нравится в темноте. Тогда кажется, что они летят в космосе. Окна — это звёзды. Жёлтые, белые и новогодние.
— Папа, а где кончается космос?
— Хм… — папа задумывается. — Нигде. Космос бесконечный. Понимаешь?
— Понимаю. А что за бесконечным космосом?
— За космосом?
— Да. Что там, где «нигде».
— Ничего. Только космос.
— Ещё один космос. Получается, наш космос внутри другого космоса?
— Что-то я запутался в космосах.
— Как осьминог в бороде?
— Да!
Папа смеётся, подхватывает Вадьку и подкидывает его в самый космос. Вадька парит в невесомости миллион световых лет. За это время на Земле успевают вырасти бороды у всех детей и детей их детей. Сменяются цивилизации обоев и растоптанных снежинок. Рождаются и выпиваются кисели. Только папа никуда не исчезает. Папа ждёт. Вадька долетает до окраины галактики и обратно. Папа ловит, как всегда.
***
Вадька видит маму. Вадька бежит навстречу.
«Скрип-скрип… скрип-скрип…»
Снежинок больше не жалко.
Вадька помещается в маму и выдыхает. Погибших обоев тоже уже не жалко.
***
— Мама, а какой это цвет? — Вадька показывает жестом.
— Русый, — объясняет мама. Это был не сложный вопрос. Мама понимает цвет.
***
На столбе подвешена луна. В её свете сверкают миллиарды звёзд. Вадька прищуривается — звёзды отращивают лучи и становятся ближе. Они с мамой и папой медленно шагают по звёздам.
— Как прошёл твой день? — спрашивает мама.
Вадька задумывается. День прошёл медленно, скрипя снежинками и хлюпая супом.
— Что сегодня интересного было в садике?
Вадька выбирает с чего начать. Сегодня было бесконечным. Сегодня зародилось так давно… невообразимо давно — когда космос ещё был белым.
Сегодня Вадька прожил миллиарды жизней. Он берёт маму за руку, набирает полные лёгкие воздуха и начинает с самого начала.