Жило-было необычное окно. Мечтательное и немного капризное. В то время, как все окна большого двенадцатиэтажного дома смотрели куда им положено – на двор, парк и улицу, – это окно смотрело в космос.
Окно было романтиком. Зачем, думало оно, смотреть на такие обыденные вещи, как дороги, машины и качели, если можно смотреть на звёзды? Такой жизненной философией оно руководствовалось.
У хозяйки окна тёти Маши была другая жизненная философия. Возвращаясь с работы, тётя Маша предвкушала, как, усевшись с чашечкой кофе у окна, она будет проникаться жизнью двора, но окно тёти Маши было весьма своенравным и капризным, и вместо жизни двора тёте Маше приходилось проникаться жизнью космоса. Вместо того чтобы смотреть на то, как тётя Света развешивает бельё, куда дядя Паша паркует машину, где гуляют внуки бабы Глаши и кто лузгает семечки возле подъезда, она была вынуждена смотреть на далёкие планеты, блуждающие кометы, чёрные дыры и взрывы сверхновых звёзд.
Тётя Маша пыталась спорить с окном, но разве окно переспоришь? Она покупала самые разные средства для мытья окон. Стёкла блестели, но ни мистер Пропер, ни мистер Мускул не были способны справиться с чернотой космоса за ними. Тогда тётя Маша в раздражении принималась отдраивать звёзды, до которых могла дотянуться. Звёзды начинали сиять с утроенной силой, но хозяйка только мрачнела.
Тётя Маша приводила в пример своему окну воспитанные соседские окна.
— Вот у Светланы Викторовны, – говорила тётя Маша, – окно смотрит на остановку, а у Сергея с 12-й квартиры – на куст сирени.
— И что, – отвечало Окно, – тебе интересно пялиться на троллейбусы и кусты?
— А почему бы и нет? – оправдывалась тётя Маша. – Вовсе не обязательно смотреть прямо на дорогу. На сирень хотя бы. Она скоро начнёт цвести. Знаешь, как это красиво? А как пахнет!
Окно только фыркало и отворачивалось.
Но всё же Окну не было чуждо сочувствие, и однажды, придя домой с работы, тётя Маша ахнула: за её окном разворачивалась неимоверной красоты сиреневая галактика.
— Разве она хуже куста сирени? – спросило Окно.
— Она прекрасна! – отвечала тётя Маша. – Только жаль, что не пахнет.
— Ну, тебе не угодишь, – ворчливо скрипнуло Окно.
Тётя Маша заварила себе кофе и, усевшись у окна, стала разглядывать галактику. Огромное и лёгкое, как сахарная вата, сиреневое облако с вкраплением золотых, серебряных и синих звёздочек. Галактика медленно и степенно кружилась, закручивалась по спирали.
Невдалеке от неё пролетала ракета. Тётя Маша помахала рукой. Экипаж межзвёздного корабля, заметив в космосе окно и тётю Машу, решил подлететь поближе. На небольшом расстоянии от окна ракета остановилась, и из неё, одетый в толстый белый скафандр, выбрался космонавт. Ракета не хотела стоять на месте и, как непривязанная лодка на воде, норовила уплыть подальше. Тётя Маша сбегала в ванну и сняла со стены бельевой шнур, на котором сохли постиранные вещи. Один конец шнура она привязала к ножке стола, что стоял рядом с окном, а другой бросила космонавту. Тот поймал шнур и завязал узел на ракете. Теперь она надёжно держалась и не могла улететь далеко.
Космонавт подплыл к окну и взялся руками за подоконник. Тётя Маша распахнула раму шире и, протянув космонавту руку, помогла ему забраться внутрь. Оказавшись в комнате, космонавт снял свой огромный круглый шлем и глубоко вдохнул.
— Свежий земной воздух. Какая прелесть!
Потом, пошатнувшись, схватился за стену. Тётя Маша подвинула ему стул и предложила пообедать. Космонавт благодарно кивнул. И в один момент съел полную миску борща. Тётя Маша предложила ему добавки.
— Я уже несколько месяцев в космосе и успел отвыкнуть от чистого воздуха, борща и гравитации, – говорил космонавт, справившись со второй миской. – Меня зовут Михаил Юрьевич.
— А я Маша, – сказала тётя Маша и налила космонавту Мише чашечку кофе. – Чем вы занимаетесь в космосе?
Михаил Юрьевич с блаженством отхлебнул кофе из маленькой ажурной чашечки и ответил:
— Я вместе с другими астронавтами исследую космос. Хочу разобраться, как устроена Вселенная, изучаю взаимодействие звёзд и планет, рассчитываю траекторию движения комет и астероидов, наблюдаю за чёрными дырами. Я учёный и могу объяснить, как что устроено в нашей Солнечной системе. Правда вот открытое окно среди открытого космоса я пока ещё ни разу не встречал. Это как-то не по-научному. Не должно окно обычной городской многоэтажки смотреть в космос.
— Не должно, – согласилась тётя Маша и погрозила окну кулаком. – Оно у меня вообще странное.
Окно лишь фыркнуло в ответ.
Тётя Маша и Михаил Юрьевич ещё немного пообщались, и космонавт стал собираться назад в свою ракету.
— Возьмите с собой борщ, – тётя Маша протянула космонавту Мише кастрюлю. – Угостите остальной экипаж.
— Не могу, к сожалению, – развёл руками тот. – Мы на корабле едим только из тюбиков. Если я в условиях невесомости открою кастрюлю, то борщ разлетится по всей ракете и будет там плавать, пока мы не вернёмся на Землю. За это время он, наверное, уже испортится. Но спасибо большое за заботу!
— Залетайте в гости ещё! – предложила тётя Маша. Она протёрла шлем Михаила Юрьевича средством для мытья окон.
— Обязательно загляну к вам завтра!
Космонавт Миша надел шлем, встал на подоконник и нырнул с него прямо в космос. Подплыв к ракете, он отвязал бельевой шнур и, забравшись внутрь, помахал тёте Маше из иллюминатора.
Тётя Маша ещё долго махала рукой вслед удаляющейся ракете.
А на следующий день космонавт Миша прилетел снова. Как и вчера, он привязал к ракете болтающийся из окна бельевой шнур и забрался в открытое окно.
— Мои друзья астронавты попросили меня купить свежую газету. Им очень хочется знать, что происходит на Земле, пока мы плаваем в космосе.
Тётя Маша рассказала космонавту Мише, как найти газетный киоск, и, пока он ходил за газетой, напекла блинов. За чаем и блинами они снова много говорили. Михаил Юрьевич рассказывал тёте Маше про чёрные дыры и теорию относительности, а тётя Маша говорила про свою работу в районной поликлинике и про то, что у тёти Светы недавно украли простыню, сушившуюся во дворе на турнике.
После прощания с космонавтом Мишей тётя Маша сбегала в магазин и купила десять тюбиков зубной пасты. Дома она выдавила всю зубную пасту в раковину, а в освободившиеся тюбики налила борщ.
Когда следующим вечером космонавт Миша принёс тюбики с борщом на корабль, его друзья астронавты были очень счастливы. Они давно не ели обычной земной пищи, и, хоть у борща был лёгкий привкус зубной пасты, астронавты в один голос утверждали, что это, безусловно, самый вкусный борщ в их жизни. Они благодарили тётю Машу и просили в следующий раз передать им в тюбиках щи и тушёные баклажаны.
Тётя Маша и космонавт Миша встречались каждый вечер. Они пили кофе с пирогами, ели разные вкусности, приготовленные тётей Машей (она даже купила себе большую поварскую книгу, чтобы каждый день готовить что-нибудь новенькое), и много-много разговаривали, глядя в окно.
Окно в их разговоры особо не вникало. Оно смотрело в космос и думало о своём.
Однажды вечером космонавт Миша сказал тёте Маше, что это последняя их встреча, так как завтра ракета должна лететь на родную Землю. В эту встречу они почти не говорили, но много держались за руки. Окно вздыхало.
Днём позже тётя Маша смотрела по телевизору, как приземляется на далёкий космодром знакомая ракета, как из неё выходит знакомый космонавт Михаил Юрьевич и так по-знакомому машет рукой. Тётя Маша тоже помахала рукой, но телевизор у неё был не в пример воспитанней окна и показывал лишь то, что ему было положено. Естественно, её приветствия космонавт Миша не видел.
Тётя Маша, как и прежде, возвращалась домой с работы, садилась у окна пить кофе, смотрела в космос и вздыхала. Она больше не спорила с окном. Сирень отцветала.
Однажды, придя домой, тётя Маша заметила, что что-то не так. Она ещё не поняла, что именно. Стала разглядывать квартиру: стол, стул, холодильник – всё на своих местах, из окна свисает забытый бельевой шнур, за окном светит солнце, играют дети и ездят троллейбусы.
Стоп! Тётя Маша, осознав, что именно не так, бросилась к окну.
— Где космос? Верни мой космос! – закричала она в прозрачное стекло.
Окно в ответ недовольно стукнуло форточкой: «Отстань!»
— А ну верни мне космос! – тётя Маша попробовала открыть окно, но то упрямо зажимало створки. Тогда хозяйка принялась натирать стекло средством для мытья окон. Яркий солнечный день не смывался.
Тётя Маша заплакала. Окно заворчало:
— Никак тебе не угодишь. То ты не хочешь космос, то хочешь. Смотри!
Тётя Маша смотрела. К остановке подъехал очередной троллейбус. Из него на тротуар вывалила очередная волна пассажиров. Среди них был космонавт Михаил Юрьевич. Тётя Маша сразу его узнала, хоть надет на нём был не привычный скафандр, а пиджак и брюки. И в руках он держал не круглый шлем, а букет цветов.
***
Тётя Маша и космонавт Михаил Юрьевич сидели возле окна, пили кофе и держались за руки. За окном медленно и величаво закручивалась неимоверной красоты спираль галактики. Галактика пахла сиренью.